Журнал «РУССКИЙ РЕПОРТЁР» №21 (100)/4 июня 2009

Человек дождя

Игорь Найденов, корреспондент отдела «Репортаж» журнала «Русский репортер»

Его боятся лужи и канализационные засоры. Он тоже сидит на трубе, только не с нефтью, а с дерьмом. Он знает, почему мы живем по уши в грязи: по той же причине, почему не умеем делать толковые автомобили и микрокалькуляторы. Чистота на улицах и в клозетах — это дело не метлы и лопаты, а серьезных технологий и систем управления. Его зовут Юрий Михайлович, но он не тот, о ком можно подумать рефлекторно. Он другой. Мастер Уголев. Пожалуй, самый продвинутый сантехник Центральной России

Юрий Уголев

Донецкий Уголев

Однажды его пригласили на телепередачу для специфических зрителей — «Малахов плюс». Эфир был посвящен запахам. Перед съемками сценарист объяснил:
— Запоминайте. Вас бросила жена, потому что после работы вы сильно пахли. Даже, я бы сказал, воняли. Вы страдаете. Вот текст страданий.
— Врете, не пахнет от меня! — возмутился Уголев. — И с женой мы живем дружно.
— Ничего не поделаешь, так в сценарии, — равнодушно возразил телевизионщик.
— Тогда я не буду сниматься, — как трубу, отрезал сантехник.
— Без проблем. Найдем другого. С запахом.
Уголев сначала обиделся. Зашел в уборную телецентра. Увидел в унитазе засор из окурков и туалетной бумаги. Прикинул, сколько секунд понадобится его подчиненным, чтобы засор пробить. Потом подумал: «Глупые вы и грязные люди, ничего не понимаете про нашу работу». Сел в свой «Лэнд Крузер» последней модели и поехал домой, в подмосковную Коломну — прочищать трубы при помощи ассенизаторского комплекса за 300 тысяч евро.
Главный сантехник Московского региона родился на Украине, но сам не хохол. В детстве мать его пугала: «Не будешь учиться — пойдешь работать в шахту». В результате он стал ассенизатором. От судьбы не уйдешь: как человека назовут, так он и поплывет. Все одно — работа подземная.
В Макеевском инженерно-строительном институте он стал секретарем комитета комсомола факультета. Командовал стройотрядами. Имел свою законную тысячу советских рублей за сезон. Институт окончил с красным дипломом. Вступил в партию. Партийный билет до сих пор хранит в сейфе. Корочка в идеальном состоянии. Пахнет Советским Союзом и тортом «Птичье молоко».
— В начале 90?х многие топили свои партийные билеты в сортире. Не было такого желания?
— Я же нормальный человек. Как можно утопить в сортире часть своей страны?
Затем было распределение на Коломенский тепловозостроительный завод, в сантехнический цех. Потом — инженерно-технический кооператив «Новатор». Сегодня этот бренд в узких сантехнических кругах известен на всю страну.
— Судя по биографии, вы лидер?

Двадцать лет назад любой бизнес в России, не говоря уже об ассенизаторском, надо было начинать так: по грудь в грязи

— Как-то так само получается. Натура, наверное. Поначалу, правда, это был скорее юношеский максимализм: шашкой рубить, справедливость искать. Сейчас у меня дочь Катя такая же. Я ей говорю: «Успокойся, приземлись».
На фото Катя в костюме бакалавра. Она закончила в Англии университет по специальности «международное право и бизнес». Училась вместе с детьми нефтегазовых олигархов. Они ее то и дело спрашивали: «Катя, кто же все-таки твой папа?» Она с гордостью отвечала: «Мой папа чистит канализацию».

Математика асфальта

Мы едем на экскурсию по знаменитым, постоянно действующим лужам Коломны. Наше транспортное средство — «Крузак», V8, серебристый. На таком никаких луж не заметишь. Но Уголев старается не брызгать, едет аккуратно, точно боясь сделать лужам больно. Я уже успел заметить, что спецы по ливневым стокам лужи то и дело одушевляют. Если их нет, говорят: ушли. Если какая-нибудь увеличилась, то — выросла. А если с лужей удалось справиться, то лучше сказать не «ликвидировали», а «забрали».
Встаем на небольшой дорожке внутри двора прямо посреди лужи. Уголев объясняет ее происхождение, сколь нелепое, столь и распространенное.
— Если по уму и технологии, то профиль дороги должен быть чуть выгнутым. Чтобы вода стекала к обочинам и вдоль бордюра бежала к ближайшему ливневому стоку. А у нас как? Если асфальт лежит смирно, уже хорошо. А то, что профиль дороги не выдержан, — плевать! Да если даже он и выдержан — асфальта у нас не докладывают, поэтому дорога очень скоро выгибается, как ей вздумается, в результате вода начинает скапливаться, образуются лужи, аккумулируется грязь, разрушается полотно. Претензии в данном случае надо предъявлять дорожникам и муниципалитету как заказчику. Только вот в чем проблема: даже если завтра в этих организациях все станут кристально честными, они не смогут сделать все как положено. Им придется лет пять этому учиться, учиться, учиться. Причем желательно за границей. Вообще, в каждом городе должна быть специальная служба, отвечающая за ливневую канализацию. Она должна принимать работу у дорожников после ремонта, проверять, соблюдены ли уклоны и технология, а главное — следить за ливневыми канализациями. Сейчас их нет. Они просто забиты и засорены. Причем по всей стране.
Движемся дальше. По главным улицам. Ленина, Гагарина, Октябрьской революции. Дорога идет под уклон, образуется ложбина. На перепутье две лужи. Но канализации здесь нет вообще — воде стекать некуда, пешеходам уже по щиколотку. Если снова пойдет дождь, будет бассейн. Автомобили уже сейчас смахивают на моторные лодки. На светофоре загорается зеленый. Вот оно — пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой. Не песня, а инструмент легализации в детском сознании девиантной реальности. Пошлепали. Ухоженный господин, мэтр и сексуал в одном лице, шествует на пятках, высоко, как арабский скакун, вскидывая ноги в лаковых штиб­летах. Юный отец с коляской передвигается вприпрыжку, надеясь, что скорость спасет его китайские кроссовки. Даже не чертыхается: привык. Выражение лица спецназовское, сосредоточенное. И это, в сущности, лицо города.

Сегодня ассенизаторы из компании «Новатор» гладят свои костюмы, прежде чем выходить на дело

— Вообще говоря, мы можем забрать эту лужу за несколько секунд обычной илососной машиной, — поясняет Уголев, дав мне насладиться зрелищем корчащихся на водной глади, как на сковородке, сограждан. — Опустим шланг — вжик и готово! Но, во-первых, кто нам за это заплатит? Глава города давно заявил, что его больше волнует строительство детских садов, чем городская канализация. Сначала глобальные проблемы, дескать, надо решить. Но он ведь и детских садов не построил — вот в чем беда-то. А во-вторых, забирать одну лужу — деньги на ветер. Канализация в городе забита — значит, на месте одной лужи тотчас образуется новая.
В микрорайоне Колычево находим еще два могучих водоема с асфальтовыми берегами. У этих луж, как у озер, есть название: «Лужи на кольце». Здесь трамваи делают петлю.
Пассажиры, проклиная всех и вся, выходят на остановке прямо в воду. На дне сквозь мутную жидкость видна мертвая решетка канализационного люка.
— Здесь канализацию почистить — и лужа ушла бы за минуту, — диагностирует Уголев. — Это проще простого. Нужна только политическая воля.
Он быстро накидывает авторучкой на бумажке всасывающий патрубок и несколько других приспосOбов. Ему, инженеру, проще начертить, чем рассказать.
А промокший народ между тем ругается, обещает показать другие лужи, которые похожи уже не на озера, а на моря и океаны.
Вот по одной из луж бредет загорелый рыбак, безмятежно загребая воду резиновыми сапогами. Волна гуляет туда-сюда. Наш экскурсовод торжественно рассказывает о том, что в этом месте Дмитрий Донской собирал войска, чтобы идти на Куликово поле.
Юрий Михайлович уверен, что ни у одной организации в Коломне нет планов-схем ливневой канализации. Никто не знает, в какую сторону должна вытекать вода из этой или той лужи. Люки повсеместно закатывают в асфальт и теряют. Одно время пытались делать метки на заборах и рядом стоящих домах, но их всякий раз накануне приезда очередного московского начальства образцово-показательно закрашивали. Теперь, когда где-нибудь люди начинают совсем уж неприлично тонуть, коммунальщики судорожно ищут долгожителей и, чуть ли не сдвигая крышку гроба, пытают: «Скажи, старик, где крышка люка в асфальт закатана?! Ты здесь лежишь, а город встал!» И старик, срывая кислородную маску, пытается что-то на пальцах объяснить. Иногда получается.
У «Новатора» на этот случай машины укомплектованы ручным металлоискателем. Но Уголева на помощь никто не зовет. Этому у городских властей есть два объяснения. Научное и псевдонаучное.
Согласно первому, вымывающий поток должен сам себя очищать. Так утверждают на всех кафедрах водоснабжения и канализации. Юрий Михайлович мечтает посмотреть в глаза тому человеку, который первый это придумал.
Согласно второму объяснению, любая лужа под солнцем рано или поздно рассосется. Мол, это вам не беременность.
Сантехник — он как пророк. Не имеет чести только в своем отечестве. В Коломне Уголев только живет, а работает по всему Центральному региону. Из подмосковных городов любит приводить в пример Дмитров и Электросталь.

Юрий Уголев сделал миллионы на промышленных отходах и фекалиях. Будем ему завидовать?

— Там система контроля работ такая: среди подрядчиков город устраивает аукцион. При заключении контракта с победителем 30 процентов аукционной суммы вносится в бюджет города. Для чего? Если работа заказчика устроила, их возвращают подрядчику. Не устроила — они остаются в бюджете. А город нанимает другую организацию, и эти деньги идут на оплату уже их работы. Страховка от бракоделов. До такой степени все уже устали, что им впаривают некачественный результат. От халтуры есть только одно средство — не платить, — считает Уголев.

Революция рождается в трубе

— Вы на вонь внимания не обращайте, это из подвала несет, — говорит Уголев, широким жестом конферансье приглашая в свой офис, как на сцену. — Мы бы почистили, да не дают: объект режимный — бомбоубежище.
В кабинете начальника нас встречает слоган: «Чистых вам труб!». Карты Москвы и области. Портреты православных священников, вместе напоминающие иконостас. Тут же — митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий вместо Путина.
— Неужели клиенты?
— А что? Мы и синагоги чистим, и секты всевозможные, — плохо скрывая профессиональное удовлетворение, говорит Уголев. — Канализация ведь засоряется у всех людей, независимо от их отношений с высшими силами.
— Вы сторонник идеи тотального равенства?
— Я просто знаю, что на выходе все имеет одинаковый запах и цвет, — парирует Уголев, осторожно скашивая глаз на стену, где висит молитва оптинских старцев: «Научи меня прямо и разумно…» Словно сверяясь, прямо ли ответил, разумно ли.
Особые отношения у «Новатора» сложились с отцом Дмит­рием, настоятелем храма в недалеком отсюда селе Непецино. Фирма оказывает храму матпомощь, священник оказывает фирме духпомощь. По мнению Уголева, профессии у них в чем-то родственные.
— Пошла, допустим, у нас черная полоса. Проблемы с людьми, машинами, заказами — одна за другой. Мы с батюшкой собираемся и едем в Москву: в Даниловский монастырь, в храм Христа Спасителя, к блаженной Матроне на Таганку. Вместе везде ходим, он в рясе — меня без очереди проводит. Потом сюда, на молебен. И вы знаете, помогает. После его ухода воздух другой делается, легче дышать. У нас же грязный бизнес — в хорошем смысле. Ну, и в плохом тоже: всякие откаты-распилы, сейчас без этого нельзя. Мы чистим свое, он свое. Вы не поверите, но это работает.
Рядом с иконами на стене советская сторублевка в рамочке. Как у Скруджа Макдага. Первые заработанные «Новатором» деньги. Красивые, солидные. С суровым профилем Ильича. Водяной знак коммерческого успеха.

Жители Коломны давно уже приобрели умения и навыки амфибий

А на стеллаже — фото коллег из Чикаго. Ассенизаторы на фоне спецгрузовика. Все сплошь афроамериканцы. Это — их традиционное занятие. В их сияющих улыбками черных лицах отражаются небоскребы.
Им в пику в качестве скринсейвера на мониторе — фото муниципальных коллег из Коломны. Вокруг канализационного люка толпятся семеро мужиков в запачканных спецовках. Еще один — с ломом. Решают, как пробить засор с помощью проволоки с алюминиевой загогулиной на конце. В их местами белых лицах не отражается ничего, кроме желания поскорее как-нибудь все это закончить и пойти пить пиво.
— Вот так они и чистят канализацию, как полвека назад, — с чувством раздражительного превосходства комментирует изображение Уголев. — Вернее, не чистят, потому что результат нулевой. Недавно они купили машину на Арзамасском заводе, самую дешевую. Ее при минусовой температуре эксплуатировать вообще невозможно.
— Но ведь когда-нибудь прорвет по-крупному…
— Ну, у Коломны есть свое преимущество — географическое. Половина воды из города стекает в Москва-реку, половина — в Оку. А еще есть речка Коломенка. Сильный ливень прошел — мы два-три часа захлебываемся, потом все нормализуется. А Орехово-Зуево, например, стоит на равнине, рядом с болотами. Они будут тонуть, пока не утонут. Дело может дойти до того, что народ просто выйдет или выплывет на улицы. Ведь неработающая канализация — это революционная ситуация. Я не понимаю, почему до политиков эта простая мысль все никак не дойдет.

Унитаз как объект насилия

Это у Аль Пачино — запах женщины. А у Уголева — совсем наоборот. К нему в кабинет рабочие приходят — он носом поведет и тут же определяет, на каком объекте они сегодня трудились. Ведь любое предприятие имеет свой дух. Птицефабрика пахнет птичьим рынком, на который отец водил по субботам; молочное предприятие — детством и пионерлагерной кашей; механическое или литейное производство — уроками труда в школе. Ну, а если фекальные стоки чистили, тут уже не до поэзии. Тут ты весь в советской армии — скоблишь в казарме внутренности писсуаров лезвием бритвы «Нева».
Еще одна достопримечательность уголевского кабинета — две неожиданные коллекции. Одна — это собрание сувенирных кротов. Логотип компании обязывает. Другая — россыпь отложений, добытых сотрудниками «Новатора» в трубах клиентов. Оказывается, на протяжении долгих лет там, как камни в почках, формируются самородки удивительной красоты. Вот этот, вороной — из Капотни, с нефтеперерабатывающего завода. А этот, серый, абразивный — с Новолипецкого металлургического комбината. За ним — образец с Белгородчины, сформировавшийся из отходов лакокрасочного производства. Следы отбойного молотка — как отпечаток ребер некоей доисторической живности. А вот Ульяновский автозавод — обыкновенная, как в чайнике, накипь из котельной, спрессованная слоями в остроугольный булыжник.
И что такого? Кто-то собирает порнооткрытки или жуков-короедов. А Уголев — отходы жизнедеятельности предприятий. Он демонстрирует свое собрание, почетно возлежащее на застекленной офисной полке, словно ученый, недавно вернувшийся из экспедиции на Тянь-Шань. Для него это артефакты. Впрочем, любой ком грязи, положи его в сервант, уже будет представлять собой если не историческую ценность, то объект современного искусства. Это наверняка может подтвердить Никас Сафронов, чья фотография выпендривается на той же полке.

Городская примета: когда в городе идет дождь, все автомобили становятся похожими на моторные лодки

— А вообще-то в российскую канализацию сливают все, что можно и что нельзя. Предупреждение «Не бросайте бумагу в унитаз» словно на марсианском языке написано: запрещено, а я все равно попробую — забьется или нет, — Уголев делается как кипятильник. Кажется, для него этот вопрос инфарктный. — Мы как-то занимались очисткой канализации во Дворце спорта «Химик». Так люди умудрились там — и не грёбастно им было — засунуть в унитаз пластиковую двухлитровую бутылку. Может, это форма протеста или способ самореабилитации, избавления от комплексов? В Японии вон мучают резинового начальника. А у нас — несчастный унитаз. Надо бы подумать умным людям над культурологическим аспектом этого явления.
— А может, просто всем насрать?
— Особенно государству! — Уголева вдруг бросает в диссидентскую кривизну. — Ведь у нас так все устроено, что и захочешь не гадить, а придется. Вот мы, допустим, можем почистить канализацию, забрать грязь и отложения. А вывозить куда? Сегодня в Московском регионе нет ни одного полигона по утилизации отходов жизнедеятельности предприятий.
Представьте стандартную трубу диаметром 1200 мм, полностью забитую песком. Какой это объем? Пи эр квадрат умножаем на длину. В одном метре полторы тонны песка. Длина трубы — сто метров. И вот мы вправе спросить: если ее чистить, то куда девать эти сто пятьдесят тонн песка, пропитанного маслами и прочей гадостью? Где будет ночевать этот отвал с девятиэтажный дом? Утилизировать его негде. И люди тайно повезут его в леса и поля. А потом мы там собираем ягоды-грибы, ловим рыбу, пьем водку.
Или, скажем, решил наш мужик слить отработанное масло со своего автомобиля. По-хорошему, он бы должен в канистре отвезти его в утиль и там получить вознаграждение за то, что не слил в овраг. Но в том-то и дело, что он слил именно в овраг. Потому что легальных мест нет.
Я недавно побывал в «Крокус-Экспо» на коммунальной выставке — мне там чуть плохо не стало. Знаете почему? Там одни иностранцы! Только они демонстрируют свои заводы по переработке всякого дерьма. А наши где? Я вот что думаю. У нас слишком большая страна. Всегда есть где нагадить, а потом вернуться к себе и быть уверенным, что тебе вонять не будет. Но это иллюзия. Будет вонять. Обязательно будет.

Канализация — это красиво

Рассерженный Уголев предлагает ехать на Оку — посмотреть «кое-что».
«Кое-чем» оказывается старинная народная мойка машин на берегу реки. Из трубы, вкопанной в землю, льется мутная жидкость. Никаких очистных сооружений. Люди подставляют под струю ведра и остервенело трут ветошью свои «жигули». Это называется экономить на мойке. Грунт сильно просел. Водица в бензиновых разводах стекает в реку. Коломенский привет Рязани, а возможно, и самому Нижнему.
— Думаю, это фекалка, — профессионально шмыгнув носом, ставит диагноз Юрий Михайлович. — Из жилых домов. Вон видите: белые вкрапления идут, примеси. Наверное, туалетная бумага или еще чего похуже. Знаете, почему у нас все вот так — сами знаете через что? Потому что слишком много людей занимает чужие места — причем не только в госсекторе, но и в бизнесе. Половина менеджеров купила дипломы, другая — все мозги себе уже давно сгноила процентами и откатами. Пример: ведем переговоры по поводу заключения договора на обслуживание с крупной пивоваренной компанией. В какой-то момент они заявляют: мы предпочли вашего конкурента, потому что у них пять человек работают, а у вас всего двое. Вот он, уровень менеджмента: не важен результат — важно, сколько человек на тебя работает. Пятеро — это приятней, наверное. А то, что у этих пятерых XIX век в голове, что они грязь ведрами из канализации таскают, — это ерунда! Даже на сайт к нам не додумались зайти.
Мы выезжаем на крупный заказ. В Москву. В «Ашан». Клиенты европейского происхождения понимают разницу между «дешево» и «хорошо». Ассенизаторским комплексом за 300 тысяч евро на базе грузовика МАN на Западе никого не удивишь. В России таких машин — по пальцам перечесть.
Мы рассчитывали пофотографировать этаких стахановцев, героев канализации во время совершения трудового подвига — обливающихся потом и вырывающих из земных недр то, что принадлежит нам по праву. А что увидели в реальности? Два скучных персонажа открывают канализационный люк, засовывают рукав с насадкой, подают воду под давлением. Промывочный снаряд пошел в сторону соседнего люка, сбивая струями воды скопившиеся на внутренних стенках трубы отложения. Через минуту их по другому рукаву всасывают в чрево машины. Все манипуляции производятся при помощи пульта дистанционного управления. При объяснении технологии используются уменьшительно-ласкательные суффиксы: электрическая лебедочка, вакуумный насосик. По окончании работы проводится компьютерная диагностика, чтобы убедиться, что трубы чистые. Плюс юридическая процедурка в кабинете ашановского менеджера: работу сдал, работу принял. На очереди «Рамсторы».
Грамотная операция прочистки труб напоминает аортокоронарное шунтирование.
— Канализационные трубы — это вены. В них обычно пальмовое маслице скапливается. Это типа холестерин, — говорит бригадир Владимир Ванин, поигрывая пультом ДУ, как игрушечным джойстиком. Грузовик, словно цирковой слон, любезно отвечает ему реактивной силой и крутящим моментом. — Этот «холестерин» застывает даже при плюсовой температурке. Чем больше проходит времени, тем уже становится диаметр трубы. Это проблема любого торгового центра, где есть ресторанный дворик. Мы отсасываем этот жир и везем его на специальные перерабатывающие фирмочки — там из него делают корм для животных.
— Ходят легенды, что в канализации скапливается много золота. Пойдет, скажем, невеста нос попудрить во время свадьбы и чуть ли не все подарки от родственников случайно обронит. А потом все это сантехники подберут, отмоют и пользуются на здоровье.
— Это не у нас, это кто на фильтрах работает. А мы теперь в колодцы даже не спускаемся, — с какой-то грустью говорит Владимир Ванин.
Когда Уголев и его команда научились так работать, они столкнулись с проблемой: оказывается, в русском языке нет слова для обозначения их специальности, которое соответст­вовало бы новым условиям труда. Нужно придумывать самим. Пока не придумали. Мечутся между оператором коммунальной машины и слесарем аварийно-восстанови­тель­ных работ. Трудно вообразить, что теперь именно так — на восхитительно трезвую голову и в отутюженной униформе — работают сантехники. А как же старинный советский анекдот? «Учись, молодой! А то так и будешь всю жизнь ключи подавать».
— Это и есть главное, чего мы добились — научились гордиться тем, чем занимаемся. Переместили грязную работу в область искусства, — чеканит слова Уголев. Вот и полез из него настоящий начальник. — Если предстоит работа в помещении, наш сотрудник обязан надеть бахилы, на руки — латексные гигиенические перчатки. Закончив дело, он запускает в недра сантехники видеоглазок на гибком проводе и выводит изображение на экран. Смотри, мол, сама хозяйка: мы до общего стояка все прошли. И напоследок — магнитик с логотипом фирмы в подарок. Очень сильное впечатление производит.
— У вас бизнес-кредо имеется? — спрашиваю я Уголева по дороге обратно в Коломну.
Он надолго задумывается: как бы ответить честно, но при этом не создать впечатления, что пускаешь пыль в глаза?
— Не задерживать зарплату, — выдает сантехник. — За 20 лет мы ни разу до этого не опустились. Знаете, как это трудно?
В машине включается громкая связь:
— Юрий Михайлович, жир Вернадского везем на утилизацию, — отчитывается машина, отработавшая на юго-западе Москвы.
— Передать денежку не забудь, — отвечает Уголев, делая ласковый упор на втором слове.
— Какие у вас взаимоотношения с деньгами?
— Мы с деньгами друг друга уважаем. Срубить — заработать легко — никогда не удавалось. Хотя был в свое время и вагон с повидлом, но недолго. Родители научили, что копейка рубль бережет. Супруга меня раньше все терзала: почему у других шубы, коттеджи, а у нас одни инвестиции? Теперь, когда другие стали закрываться и продавать шубы с коттеджами, поняла, кажется, что я прав. Кризис показывает, кто чего стоит. У кого в руках рыба, а у кого удочка, — переиначивает Уголев известную притчу Конфуция.
На главной, Соборной, площади Коломны проблем с ливнестоками и лужами нет. Чистенько, потому что не для себя, а напоказ. Вдалеке, по территории женского Троицкого Ново-Голутвина монастыря, хозяином прохаживается двугорбый верблюдище. Упитанная азербайджанка продает длинные ветки краснотала, выдавая их за обычную вербу. Ветки очень похожи на удочку.

Фотографии: Алексей Майшев для «РР»

20-ти летний юбилей ООО ЭНПФ "Новатор"
История создания и развития ООО ЭНПФ"Новатор"
Виды услуг и спец-
оборудование ООО ЭНПФ"Новатор"
Ремонт скважин, очистка скважин, восстановление дебита, теледиагностика
Аварийная служба
ООО ЭНПФ"Новатор"
Удивительная машина на службе
ООО ЭНПФ"Новатор"
Образцы отложений канализационных систем и трубопроводов
Утилизация отходов ООО ЭНПФ"Новатор"
Статьи в прессе посвящённые ООО ЭНПФ"Новатор"
"Человек Дождя" журнал " Русский Репортер" от
4.06.2009 № 21
Видеоролики
ООО ЭНПФ"Новатор"
Гимн посвящённый
ООО ЭНПФ"Новатор"
Отзывы и благодарности от клиентов ООО ЭНПФ"Новатор"
Вручение знака "Лидер Российской Экономики-2003 г." ООО ЭНПФ "Новатор"
Вручение диплома лауреата I-го Всероссийского конкурса "Экологическая опора России" ООО ЭНПФ "Новатор"
Патенты на изобретения полученные ООО ЭНПФ "Новатор"
Фотоальбом посвящённый ООО ЭНПФ "Новатор"
Мнения
специалистов
ПРОЧТИ!
Это интересно знать
Юмор по профилю ООО ЭНПФ"Новатор"
Партнёры ООО ЭНПФ"Новатор"
Клиенты ООО ЭНПФ"Новатор"
Вакансии и предложения к сотрудничеству
ООО ЭНПФ "Новатор"
Контактные данные ООО ЭНПФ "Новатор"
 
Господа! Если у Вас возникли проблемы в области восстановления работоспособности канализационных систем различного назначения, мы поможем Вам решить их.                                                                                                                                Господа! Если у Вас возникли проблемы в области восстановления работоспособности канализационных систем различного назначения, мы поможем Вам решить их.                                                                       ООО ЭНПФ "Новатор" - очистка труб, прочистка канализации, очистка вентиляции, очистка трубопроводов, очистка канализации, прочистка труб, диагностика трубопроводов, канализационная очистка, очистка воздуховодов, очистка автомоек, промывка канализации, чистка канализации, устранение засоров, восстановление трубопроводов, очистка систем вентиляции, очистка нефтепровода, очистка емкостей, очистка резервуаров, очистка промстока, прочистка вентиляции, очистка стоков автомоек, очистка канализационных систем, диагностирование трубопроводов, прочистка трубопроводов, очистка септиков, очистка азс, очистка нефтехранилищ, очистка выгребной ямы, канализационная прочистка, прочистка засоров, прочистка канализационных труб, устранение засоров канализация.
 

Copyright © ООО ЭНПФ "Новатор"
Создание сайтов в Коломне: 1www.ru